| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Статьи и Книги
В.И. Даль о красноуфимском говоре
|
| 16.10.2017, 10:50 |
Наши современники привыкли мыслить штампами-шаблонами, накрепко закостеневшими с общественном сознании. Вешая ярлык на людей, события, явления мы после видим только этот ярлык, совершенно не замечая за ним всей широты, многогранности им затемнённой!
Например, если вы спросите хоть сколько-нибудь грамотного человека о том, кто такой Владимир Иванович Даль, то с высокой вероятностью услышите шаблонный ответ, дескать, он – составитель «Толкового словаря живого великорусского языка». Кто-то вспомнит, что он был и собирателем русского фольклора – песен, сказок, поговорок. Редко кто вспомнит о том, что для Владимира Ивановича собирание словесных русских жемчужин по началу было лишь чем-то вроде хобби, которое, собственно, и прославило его в веках!
Сегодняшние уральцы прочно ассоциируют В.И. Даля с российскими столицами, многие даже не знают, что, оказывается, с 1833-го года он исправлял должность чиновника по особым поручениям при военном губернаторе В. А. Перовском. Здесь он зарекомендовал себя как пытливого разностороннего исследователя, зная дюжину языков, он активно собирал и тюркские рукописи, слыл одним из первых тюркологов, а за свои коллекции по флоре и фауне Оренбургского края в 1838 году был избран членом-корреспондентом Петербургской академии наук по физико-математическому отделению. А в 1839-40 годах доктор Даль участвовал в Хивинском походе.
В начале 30-х годов XIX столетия Владимир Иванович стал ближайшим помощником другого великого человека Отечества – А.С. Пушкина, собиравшего в Оренбуржье материалы для своей «Капитанской дочки». Вместе они посетили множество здешних крепостей.
Но сегодня мы не станем уж слишком далеко отходить от главного дела жизни В.И. Даля – создания им «Толкового словаря живого великорусского языка».
По делам службы Владимир Иванович много путешествовал, и в предисловии к величайшему своему творению оставил некоторые заметки, касающиеся особенностей говора разный частей России. Есть у него заметки и о говорах Пермской губернии. Вот что он сам об этом пишет: «Пермская губерния, по наречию, западною частию своею вполне принадлежит Вятке, северною сближается с Архангельском (по р. Колве, Вишере), южною - к смеси севернаго и восточного говоров, а вся зауральская область, не только по географии, но и по этнографии, принадлежит к Сибири. Здесь постепенно новгородский и суздальский говоры сливаются, и смесь эта не представляет столько особенностей, чтобы ее можно было означить своим наречием. О пермяках говорят: худ пермяк, да два языка зна’тъ, т. е. свой и русский».
Среди пермских говоров В.И. Даль упоминает несколько местных их разновидностей. О некоторых он говорит вскользь, а о других – более пространно. Например, о красноуфимском наречии. Вот что он о нём пишет: «В Красноуфимске: цярь, овця, оконниця; кольцё, полотенцё; мидь, медвидь, съисть, сиеть (сеять), стрилеть (стрелять); ц вместо ч, двойное ш вместо щ, иногда с вместо и: коле́цько, крешше́нье, у́лиса; хозеин, боерин, навеста (невеста), стюденый, вострый. Воспо́дь; ты кидашша (кидаешься), домагашша; здесь говорятъ: рублевъ, коневъ, свадьбей, судьбей; здесь ходютъ, ездютъ (но не ѣздють это курское) и даже купютъ (покупаютъ, примета севернаго говора). Иногда слышно: отдай рукам, пить чаша, надеть шуба, рубить капуста - это старина, и притом также новгородская».
Здесь мне хотелось бы немного поспорить с великим человеком. Дело в том, что учёные языковеды давно заметили кажущуюся некоторым людям странной лингвистическую связь между северными русскими говорами и донскими казачьими, в особенности верховыми. Казачьи историки утверждают, что после Батыева нашествия часть донцов была вынуждена покинуть родные юрты и переселиться на Русский Север, откуда, после падения Золотой Орды, они вернулись на родные реки, принеся с собой и особенности северных говоров. Известно также, что первыми и долгое время основными насельниками Красноуфимской крепости были те же казаки. Думается, что северные особенности выговора пришли сюда вместе с ними, а не из Новгородчины.
Есть у автора несколько слов и о екатеринбургском говоре: «В Екатеринбурге наречие то же, с примесью еще более сибирскаго, и при всем том с признаками новгородскаго: вми́сте, витер, звирь, дили́ть; чей (чай), озе́бнуть (озябнуть), потере́ть (потерять); гледи́, сястриса, какой молодес на улисе; лисо твое цево́-то не ладно; а на цево это (на что́)? Тветы, бачкя, обвет (обетъ), обвязан (обязан), бога́тество; смысел, фали́ть, фа́стать, ходить босым ногам по улисами, продать мука́, богачев, людев, куплять, звоня́ть (некак звоняютъ? т. е. звонят), высокя́нной, долгя́нной; охотно вставляют: ну, то, ко, ся, бы; примесь суздальскаго (владимирскаго или ярославскаго) оказывается, напримеръ, в частичке т’во́но-ди, т’во́но-дки и пр».
К сожалению, нам доподлинно неизвестно, когда конкретно В.И. Даль бывал в наших краях, откуда черпал свои знания о местных речевых особенностях. Но совершенно очевидно, что он пишет о местных говорах со знанием дела, как человек, непосредственно воспринимавший эту речь, лично слышавший её носителей. Видимо, в своих служебных поездках по Уралу Владимир Иванович, вкупе с исполнением своих прямых обязанностей по службе, успевал фиксировать и лингвистические особенности, которые позже и составили Предисловие к его великому творению - «Толковому словарю живого великорусского языка». |
|
Категория: Статьи автора | Добавил: Автор
|
| Просмотров: 479 | Загрузок: 0
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
|
