Пятница, 29.03.2024, 18:18 Вы вошли как Гость | Группа "Гости"
Авторский сайт
Сергея Русинова
 
Меню сайта
Категории раздела
Статьи автора [89]
Книги [2]
Содержание книги о городе [46]
Наш опрос
Как вы оцениваете творчество?
Всего ответов: 84
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Статьи и Книги


Главная » Файлы » Статьи автора

О ПЕДОЛОГИЧЕСКИХ ИЗВРАЩЕНИЯХ В СИСТЕМЕ МИНОБРНАУКИ
15.01.2017, 13:18
На теме о пресловутом Едином госэкзамене столько сломано копий, столько брошено в публику порой весьма различный мнений, что иной раз кажется, что скромному человеку уже и сказать-то на эту явно злободневную тему больше нечего. А вот тут-то как раз и возникает такое гадливое чувство, что продолжать и дальше отмалчиваться, ссылаясь на занятость и отстранённость (мол, без сопливых разберутся), уже как-то просто-таки непорядочно, в чём-то даже некультурно. Тем более, что на самом-то деле сказать есть о чём.
Дежавю
Меня с самого начала всей этой истории не покидало тревожное чувство того, что это я уже где-то видел, что нечто подобное мы уже когда-то проходили! И «предчувствия его не обманули»!
На самом деле каждый уважающий себя психолог в нашей стране хорошо знаком с историей, о которой мне вкратце хочется поведать неискушённому читателю, о которой, видимо, забыли наши нынешние реформаторы, заодно напомнив об этих неоднозначных событиях и тем, кто разломал и взялся переделывать то, что совсем ещё недавно слыло лучшим в мире. Это я об образовании…
Ну, если совсем коротко, то дело было так. В начале XX века, если, конечно, вы об этом помните, в нашей стране начался беспрецедентный социальный эксперимент, со временем превратившийся у нас в некий, как сказали бы сегодня, тренд. Вслед за политиками за изобретение новых форм и методов взялись и деятели искусства – театралы, художники, поэты… Решили не оставаться в стороне и педагоги.
Пока мы здесь разбирались друг с другом западная мысль ушла далеко вперёд. Особенно здесь старалась Америка. Тут, после эмиграции сюда европейских светил науки, стали активно развиваться психология, педагогика. Именно здесь решили соединить эти две отрасли науки и в 1893-м году американец Оскар Крисмен ввёл термин «педология», то есть с латыни «педо» - по-русски «дитя, ребёнок» и «логос» - суть «слово» или «знание».
Педология, как на фундамент опиралась на психологию. Именно здесь прагматичные американцы нашли широкое применение новому на тот момент изобретению – психологическому тесту, почему-то сразу же получившему статус надёжного и безошибочного инструмента.
Педологией «заразились» и советские педагоги-новаторы. Под эгидой Российского психоаналитического общества по всей стране создали целую сеть педологических институтов, при помощи тестовых методик взявшихся не только диагностировать учащуюся молодёжь, но и предлагать новые методы преподавания. Активно использовались модные в то время на Западе тесты интеллекта. Причём, многие тесты брались прямо такими, какими они были на западе, что сегодня нам кажется невероятным - их тупо переводили и применяли. Тогда даже в США никто на задумывался о том, что тест, как психологический инструмент, нужно поверять на валидность и надёжность (об этом подробнее – чуть ниже – авт.), и, тем более, адаптировать под культурно-языковые особенности. Пик педологической активности в СССР пришёлся на середину – конец 20-х годов XX-го столетия.
В это же время в СССР активно развивалось жёстко материалистическое учение И.П. Павлова, сводившее всю психологию к высшей нервной деятельности (ВНД), то есть к химическим и электрическим процессам внутри организма.
Естественно, что все эти новомодные введения без должного осмысления и взвешенного к ним подхода привели к серьёзным перекосам. В разы увеличилось количество специальных школ для «трудных» детей, куда по результатам новомодных методик стали отправлять вполне себе нормальных, адекватных ребят. Это в полнее понятно: в то время психология даже на Западе делала первые шаги, и всё новое казалось абсолютным и непогрешимым. Это сейчас, по прошествии девяти десятков лет, психологи научились критически относиться к тестовым методикам, разработали методы их поверки. Это теперь психологи насчитывают более двух десятков различных подходов к такому сложному и явно неоднозначному понятию, как интеллект, а наиболее честные учёные на вопрос о том, что же такое собственно интеллект любят отвечать шуткой, дескать, интеллект – это то, что измеряется тестами на интеллект! А тогда…
К середине 30-х годов эксперименты педологов начали раздражать руководство страны Советов. Сейчас мы точно не сможем ответить на нетривиальный вопрос о том, что же послужило причиной жёсткой реакции власти на «смелые» психологические эксперименты в масштабах всей страны, экономия ли средств на многочисленные спецшколы и их персонал, обида за державу ли, где огромная часть подрастающего поколения вдруг объявлялась трудной и коррекционной, но 4 июля 1936-го года появляется знаменитое и роковое для отечественной психологии Постановление ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе Наркомпросов», положившее в нашей стране конец не только педологии, но и сопутствующей ей психологии, которые с этого момента в СССР были просто запрещены. Так на использовании тестовых методик не только в советской системе образования, но и повсеместно на долгие десятилетия был поставлен жирный крест. На первый план выдвинулись материалистические павловцы. Так вместе с «педологической» водой был выплеснут и «ребёнок» психологии.
Но как ни странно, и это мне, как психологу, несколько обидно, без помощи педологии и психологии в нашей стране удалось-таки построить без стеснения сказать лучшую в мире систему образования с её критериями классическими оценки знания, позволившую не только совершить качественный индустриальный рывок и первыми выйти в космос, но и, сломав хребет фашизму, на долгие годы занять достойное место среди ведущих мировых держав!

Была трагедия…

Грамотным людям известно, что история, как правило, склонна повторяться – сначала в виде трагедии, а уж потом – в виде фарса. Трагедия уже случилась с нами тогда, в 30-х. Фарсом же можно назвать те процессы, что происходят в нашем образовании буквально на наших глазах. Почему фарсом, спросите вы. А вот сейчас я вам расскажу.
Выше я уже частично затронул эту несколько сложную, но, тем не менее, важную тему. Сейчас же для начала поговорим о скучной, с позволения сказать технической стороне вопроса несколько подробнее. Заранее прошу прощения у «лириков» за эту сторону проблемы, но без понимания этих тонкостей, о которых сегодня почему-то никто не говорит, невозможно до конца понять ничего! Попробую сделать свой рассказ наиболее понятным.
Итак, тест – это своего рода измерительный инструмент. Измерительный инструмент должен обладать некоторыми обязательными качествами, и перед его использованием нужно обязательно убедиться, что таковыми он действительно обладает. Не станем рассматривать их все, остановимся лишь на паре наиболее важных, и то, не углубляясь далеко в суть вопроса.
Первое качество, что необходимо любому инструменту, это так называемая валидность. Никому в здравом уме в голову не придёт измерять, например, силу тока при помощи линейки, а расстояние – при помощи амперметра. Так вот, в узком смысле валидностью инструмента называется его соответствие тому, что мы на самом деле хотим измерить. То есть расстояние надо измерять линейкой, а ток – амперметром, если мы, конечно, хотим выглядеть в чужих глазах адекватными людьми.
Какие из всего этого следуют выводы? Ну, первый, самый главный – для начала надо как-то более или менее определить, что мы на самом деле решили измерять, что оно такое, что из себя представляет? Если говорить о педагогике, то, прежде, чем измерять при помощи теста нечто, называемое «уровнем знаний», то для начала надо определиться с тем, что он такое? Какой уровень считать эталонным? Какие отклонения от эталона считать допустимыми? Ну, и, наконец, надо как-то шкалировать это понятие. То есть, распределить по своеобразным «этажам». У нас сейчас принята стобалльная система, которая гораздо сложнее прежней пятибалльной, поскольку надо чётко для себя понимать, какой уровень знаний соответствует 100 баллам, какой – 99-и, а какой – нулю! Чувствуете, как всё непросто!
Теперь о самой тестовой методике. Те, кто не собирается вникать в детали, просто не представляют себе, насколько сложно составить по-настоящему валидный, то есть вполне соответствующий тому, что он призван измерить, тест. Это очень затратный по средствам – умственным, временным и финансовым - процесс. Но составить кажущийся валидным тест – это только треть дела! Так называемая валидизация, то бишь проверка его на соответствие, требует гораздо больших ресурсов – нужна достаточно широкая выборка, то есть большое количество испытуемых, на которой эта проверка будет проходить, нужно большое количество материала, целый штат испытателей!
Что-то нигде в прессе мне не приходилось встречать сообщения о том, кто, где, когда, какими силами проводил валидизацию тестов пресловутого ЕГ. Тогда сами собой напрашиваются довольно по-детски простые вопросы: что на самом деле измеряют тесты ЕГ? Действительно ли уровень знаний школьников? А что это такое, этот уровень? Насколько они, эти тесты, соответствуют тому, что призваны измерить? На какой выборке, когда и кем проводилась их валидизация? Не отвечать на эти вопросы не то что неприлично, но и в чём-то преступно. Или мы хотим снова всех наших детей чохом направить в спецшколы? Или мы снова хотим экспериментировать, даже не удосужившись понять, что же на самом деле мы делаем, на основании чего делаем свои выводы, уж о-о-очень влияющие на психику и судьбу наших собственных детей! А в тестах, всё, как у людей: если соответствуешь своему предназначению – ты валиден, не соответствуешь, уж не обессудь – инвалид…
Хорошо помню свои студенческие годы. На кафедре астрономо-геодезии Уральского госуниверситета перед каждым выходом «в поле» мы тщательно и неоднократно проводили поверку инструмента. Чего-то там измеряли, записывали, обсчитывали. Поверки проводили и «в полях», если это касалось геодезии, то делали так называемые прямой и обратный ходы, многочисленные испытания-поверки чтобы результаты нашей работы оказались наиболее точными! И это геодезия. А кто сказал, что психологические исследования - менее ответственное дело? И здесь мы плавно переходим к такой характеристике теста, как его надёжность. Опять не полезем вглубь, остановимся на дилетантском уровне.
У надёжности теста есть две основные составляющие – устойчивость и внутренняя согласованность. Последняя характеристика – занятие для специалистов, не требующее общения с испытуемыми, а вот первая – устойчивость – штука весьма интересная, поскольку проверяется она… ретестом, то есть тестом повторным. Вы можете себе представить, чтобы ЕГ проводили два раза? Оно, конечно, существует так называемое контрольное тестирование, но оно предназначено лишь для своеобразной тренировки, приучения испытуемых к тестовым испытаниям и проверка соответствия результатов такого «тренировочного» тестирования и реального экзамена никому даже в голову не придёт! Настолько это занятие сложное и затратное! Но в этом случае опять возникает нетривиальный, по-детски наивный вопрос: какова надёжность тестов ЕГ для каждого конкретного испытуемого? Ну, пусть хоть и для группы испытуемых, но тогда опять же – кто, когда, на какой выборке проводил проверку тестов ЕГ на надёжность?
Я понимаю, вопросы непростые, но вот ведь в чём дело: как без ответа на них мы сможем вполне доверять результатам ЕГ? Как мы можем точно определить, что и как мы измеряем? Или вообще: можно ли доверять тестовым методикам, как столь широкому и универсальному способу определения уровня знаний? Стоило ли вообще подражать Западу в этих щекотливых вопросах? А может, всё-таки правы были наши предшественники из 30-х, столь резко рубанувшие по этому гордиевому узлу педагогических проблем? Хуже-то от этого никому не стало. Может, мы всё-таки осознаем, что стремление к стандартизации, к уходу от личностных влияний вплоть до пресловутой коррупции – всё это вторично? Мы же, психологи, сегодня, казалось бы, стали умнее, теперь уже точно знаем, как правильно и к месту пользоваться тестами, как доверять им, как поверять. Или чиновники от образования так и застряли где-то в 20-х, не желая об этом знать и думать? Страшно даже думать о том, что заграничное новшество, вполне может быть, снова призвано записать в идиоты большинство наших детей…

А оно нам надо?

Хочется поговорить ещё и об, с позволения сказать, экзистенциальной, смысловой оправданности огульного внедрения в нашу систему образования тестовых методик.
Думающие психологи хорошо знают, насколько трудно и затратно бывает адаптирование иностранных методик к нашей культурно-языковой среде. Тест сам по себе, даже валидный и надёжный, и так-то не способен стопроцентно определить то, что призван измерить, поскольку валидность и надёжность стопроцентными просто не бывают, а тут ещё и «импортную» методику заставляют применять на чужой для неё почве! Понятно, что и старые дедовские методы – тоже не панацея, и они не гарантируют стопроцентный результат. Поэтому мне хочется напрямую, что называется в лоб спросить: а оно нам надо?
Не устану повторять, что сознание западного человека и сознание человека русского и славянина – две большие разницы. Сознание, сформированное на аналитическом языке, более жёстко структурировано, «параллельно» и «перпендикулярно», с позволения сказать, безэмоционально, двухцветно. Поэтому и тестовые методики по определению уровня знаний, по своей сути структурированные, то бишь, опять же «параллельные» и «перпендикулярные» здесь выглядят оправданными и даже уместными. Сознание же, сформированное при посредстве Великого и Могучего Русского языка гораздо менее структурировано, более гибко, подвижно, эмоционально, ярко и его связывает гораздо меньше ограничений.
Общаясь с молодёжью с ужасом замечаешь, что их знания поверхностны, безэмоциональны. Они не живые! У них практически полностью отсутствует желание познать предмет глубже, во всей его красе. Они плавно скользят своим сознанием по поверхности океана знаний без стремления заглянуть вглубь и понять, увидеть то, что происходит там! У нынешней молодёжи что-то неладное творится и с ассоциативным мышлением, им трудно связать знания одной науки со знаниями из другой, из-за чего у них необычайный для старшего поколения узкий кругозор! Они уже не интересуются «эмоциональной» историей своей страны, им уже «по барабану» собственная этническая принадлежность!
Так что же мы хотим получить из нашей молодёжи на выходе при таком вот способе испытывать знания, подменив прямое общение с преподавателем, пусть порой и заблуждающимся, но живым (!) «общением» с бездушным листком бумаги… Это ли по нашему, по-русски! Или мы хотим воспитать бездушного, бездуховного потребителя космополита, оторвав его от корней собственной культуры, от народных корней, лишив его так часто спасавшего нас чувства соборности?! Или очевидные результаты подобной работы на Западе для нас не вполне очевидны?!
Хочу пару слов сказать и коллегам. Я отнюдь не выступаю за изгнание психологии из образовательного процесса. Я за то, чтобы сделать сотрудничество психологии и педагогики продуманным, взвешенным, полезным, наконец! Чтобы какое-нибудь очередное властное решение чиновников, не удосужившихся понять и подкорректировать образовательные процессы, не прихлопнуло отечественную психологию на очередном её взлёте. Чтобы нам снова не пришлось навёрстывать и догонять…
Категория: Статьи автора | Добавил: Автор
Просмотров: 361 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа
Поиск
Друзья сайта
  • Погода в Красноуфимске
  • Готовим дома вкусно и красиво